Архитектура Москвы XVIII века.
русские архитекторы В.И.Баженов и М.Ф.Казаков
6. Останкинский дворец
В окрестностях Москвы в последние годы XVIII столетия возник блестящий памятник русского зодчества — Останкинский дворец. Можно смело сказать: дворец в Останкине от начала и до конца — от проекта самого здания до театральной труппы, игравшей в нем, — создание талантливых русских крепостных мастеров-самородков.
Богатый московский барин, владелец двухсот тысяч крепостных, граф Н.П.Шереметев решил построить в своем имении Останкино, что лежало в нескольких километрах от Москвы, отделенное от нее зеленью Марьиной рощи, невиданный доселе дворец-театр.
Проект был заказан двум прославленным зодчим — придворному архитектору Ф.Казия и знаменитому Д.Кваренги. Оба проекта оказались несовершенными. И только третий проект, выполненный виднейшим московским зодчим Ф.Кампорези, мог в какой-то мере лечь в основу будущего здания.
Проект надо было коренным образом переработать и осуществить. Эта работа и была блестяще выполнена крепостным графа Шереметева Павлом Ивановичем Аргуновым совместно с такими же, как он, крепостными мастерами Алексеем Федоровичем Мироновым и Григорием Ефимовичем Дикушиным.
В 1798 году дворец построен.
Это сооружение редкой красоты и совершенства — спокойное, величавое, легкое и стройное здание, стоявшее среди зеленого парка,— поражало удивительной соразмерностью своих пропорций. Оно сохранилось до наших дней, и когда теперь экскурсанты подходят к этому зданию, едва ли у кого-либо из них возникает даже предположение, что монументальное сооружение построено из дерева.
Репродукция. Вид с балкона Останкинского дворца . 1790-е. Ж. Делабар.
Останкинский дворец хорош не только своими внешними формами. Его тридцать комнат поражают роскошью отделки и убранства. И снова все в нем — от художественного паркета до колонн и светильников — создано руками русских крепостных.
Главное очарование дворца — резьба по дереву.
Вот голубые колонны Итальянского павильона. Они кажутся вытесанными из глыб благородного мрамора. Лавровые ветви на стенах выглядят, как бронзовые, тонкий орнамент кажется вылепленным из алебастра, на самом же деле это искусная, редкая по совершенству резьба по дереву все тех же, подчас безвестных крепостных, работавших под руководством крепостного мастера Ивана Семеновича Мочалина.
Во дворце поражают изумительные по рисункам и столярному мастерству наборные паркеты, золоченая мебель и единственное в России собрание осветительных приборов. Все это создано опять-таки крепостными — Федором Прядченко, Пряхиным, Четвериковым и все тем же «деревянных дел мастером» — крепостным Мочалиным.
Украшение дворца — его театр, не уступающий лучшим западноевропейским театрам того времени.
Это был «театр для себя», рассчитанный только на гостей хозяина: его зрительный зал вмещал не более двухсот пятидесяти зрителей. Однако на его сцене одновременно выступали двести актеров.
Как все в Останкинском дворце, его театр, слава которого гремела в те годы в Москве, был создан талантом крепостных. Актеры, выступавшие в драмах, операх, балете, были крепостными. Среди них выделялись актриса Прасковья Ивановна Ковалева-Жемчугова, дочь крепостного кузнеца, и Татьяна Васильевна Шлыкова-Гранатова, дочь крепостного оружейного мастера. Их имена прославили русскую сцену.
Останкинский дворец. Наше время.
Режиссером театра и переводчиком иностранных пьес был крепостной Василий Григорьевич Вороблевский. Декорации писали крепостные живописцы Григорий Савельевич Мухин и Кондратий Михайлович Футусов. Механиком сцены работал все тот же талантливый Пряхин. Он творил чудеса: с исключительным мастерством Пряхин «зажигал» на сцене корабли, заставлял их летать по воздуху, превращал в облака. Ему же принадлежит изобретение сложного механического устройства, позволявшего быстро превращать театр в зал для танцев.
Хозяин Останкина не жалел денег на убранство своего дворца, на торжественные приемы друзей, на свой театр.
Актеры выступали на сцене в костюмах из дорогих тканей — бархата, атласа, парчи (в гардеробе останкинского театра числилось пять тысяч таких костюмов). На крепостных актрисах во время представления были украшения из настоящих бриллиантов, — их ценность превышала сто тысяч рублей. Однако все это только на сцене и в парадных залах. За кулисами и в жилых флигелях актеры, строители, резчики, механики, живописцы превращались в рабов, в собственность самодура-хозяина.
Граф, швырявший миллионы на убранство дворца, был отнюдь не щедр к своим крепостным.
Ф. И. Пряхин, талантливый резчик по дереву, искусный механик, «маг и волшебник» театральных эффектов, получал от Шереметева пятьдесят рублей в год. Крепостной декоратор К. М. Футусов — и того меньше: двадцать рублей. Крепостному художнику, прославленному портретисту Николаю Аргунову за портрет Павла I было выдано всего лишь восемьдесят рублей, а за раму к этому портрету, заказанную французскому мастеру, граф уплатил тысячу рублей.
Страшна была жизнь крепостных, создателей Останкина.
Актрисы жили словно в тюрьме: их велено было никуда не пускать, «кроме церкви». Лишенные воздуха, актрисы заболевали. Участились случаи смерти от туберкулеза. Это встревожило графа, и он издал «милостивое» распоряжение: «В хорошие дни, то есть теплые, но не учебные, позволяется посылать девушек прогуляться по просторным улицам под присмотром их женщин». За любую провинность, за невыполнение графских капризов ослушников ждали цепи, оковы, колодки, розги. Жажда воли заставляла крепостных спасаться бегством от «отца-благодетеля», как любил называть себя Шереметев.
В 1797 году останкинская домовая канцелярия сообщила графу: «Из музыкантов Метлин более десяти дней и с ним бывший при конюшне подьячий Петр Кириллов неизвестно куда бежали, токмо и доныне об них никакого известия нет и о побеге их явочная просьба записана». Пойманный музыкант Метлин был по приказу графа строго наказан за побег розгами и отправлен на тяжелые земляные работы.
Конкурс рефератов:
Тема:
Архитектура Москвы XVIII века.
Русские архитекторы
В.И.Баженов и М.Ф.Казаков
